Людмила Викторовна Бурлака , сорок шесть лет, образование высшее. По профессии преподаватель философии, также занимаюсь издательской деятельностью. Замужем, трое сыновей.
Сейчас уже сложно вспомнить откуда пришла первая информация о домашних родах. Вообще изначально так и хотела — только дома. Первый ребенок у меня родился, можно сказать, «случайно» — мы тогда еще жили в общежитии, роды были скоротечные, «скорая» не успела, приехала, когда я уже родила… Конечно, они меня забрали в больницу, и там я утвердилась в своем мнении, что рожать своих детей я буду только дома. Поэтому… когда я была беременна вторым ребенком? — это было в 1999 году, я нашла в Интернете информацию о домашних родах в Петербурге. Познакомилась с интересными людьми, у которых был опыт родов дома. Это были молодые ребята, студенты, они приехали из другого города, учились в Питере в университете. Папа был настолько впечатлен рождением дочки, своими переживаниями по поводу родов дома, что ровно год каждый день писал в Интернете дневник о своем ребенке. Триста шестьдесят статей было в Интернете о его дочке. Я заинтересовалась их опытом, мы пообщались, и они мне дали телефон акушерки, у которой рожали. Я ей позвонила, встретилась, сразу как-то наладился контакт, понимание, такой своеобразный настрой друг на друга. Я стала ходить в баню (см. «Почему мы ходим в баню»), где собирались женщины, которые готовились рожать дома. Это очень полезно — общаться с людьми, с которыми связывают общие интересы, каждый может поделиться своими ощущениями, переживаниями и получить ответы на вопросы, помощь, поддержку. Это так важно во время беременности.
Если говорить о впечатлении от родов вообще, я поняла — самый принципиальный вопрос в этих вещах для женщины, для личности, женской личности, мне показалось, вот в чем состоит: дело даже не в домашних родах, может по-разному у каждого сложиться, и не обязательно дома, но чрезвычайно важна сама ситуация подготовки к родам, как к некому событию, действию в твоей жизни и жизни будущего человека, в той атмосфере, в которой все это формируется, складывается. Не в женской консультации, не в роддоме, а складывается в совершенно особой структуре, которую можно назвать каким-то своеобразным Домом. Вот акушерка моя, она так организовывала этот Дом, что в нем все создается. Мы встречаемся, и это общение создает что-то новое, что-то чрезвычайно необходимое. Это принципиально отличается от посещения женской консультации, где женщину беременную рассматривают, как некую физиологическую особь — ее все время взвешивают, измеряют, проверяют, анализы делают. Точно так же можно было бы собачку привести к ветеринару и сказать: «Вот она у меня ждет щенят», и доктор будет ее наблюдать… А здесь, мне кажется, главный упор делается на мою личность и личность ребенка, этот аспект не может быть рассмотрен ни в медицине, ни в какой-то там гуманистической системе, он может быть рассмотрен исключительно в религиозном смысле слова. Эти вещи неизбежно связаны, потому что человек рождается. ЧЕЛОВЕК! Не животных тварей рожаем, не котят, не щенят, мы рождаем людей. А что такое человек? Человек это, конечно, живое существо, да, это животное в каком-то смысле, но это и личность, и процесс рождения человека неизбежно является процессом творения человеческой личности, и если мы это не учитываем, то все становится «животным производством». Вот этого я и хотела избежать, чисто интуитивно, как человек, который ценит свои личные качества, свой личный опыт, свой собственный духовный опыт.
Для женщины я считаю, опыт рождения ребенка совершенно неповторим, уникален, в родах важен каждый момент бытия, от момента зачатия до момента рождения. Вот на этом тонком духовном формировании и построен принцип работы моего акушера. И альтернативы нет, медицина ничего такого предложить не может.
Конечно, я не хочу никого призывать и утверждать, что это единственно возможный путь, наверняка, кому-то он вовсе не нужен, но я должна была через это пройти, мне необходим был именно такой опыт. Для меня очень важный момент домашних родов состоял в том, что все медицинские, эти животно-физиологические вещи, здесь окрашены другим духовным цветом, и их окраска, она тем самым придает им совершенно другой смысл, а изменение смысла есть некоторая мистерия особого существования. Это такой период, который превращается в столь значимое событие личной жизни. Поэтому и детей своих я изначально воспринимаю не просто как какие-то там комочки, которые родились, у которых нужно проверять температуру, кормить и т.д. Изначально мои мысли направлены на то, что я взращиваю личность. Потенциально она существует, и главное, что присутствие этой личности, оно еще до рождения существует. Это для меня было особенно важно осознавать, переживать.
Для кого-то, может быть, это имеет другой ракурс, но не может быть одинаковых объяснений событий, т. к. личность, она всегда уникальна, поэтому здесь действительно мое уникальное чувство данного процесса.
Я считаю, что это во мне и разбудило женское начало и человеческое, личностное, потому что я научилась оценивать другую личность, как самодостаточную, самоценную, и такой личностью должен быть ребенок, который у меня родится, еще неродившийся ребенок. Это, я считаю, важная заслуга моей акушерки, общения с ней серьезно научило и подготовило меня к данному вопросу. Все остальные показатели, они рассматривались в рамках этих отношений.
И папа придерживался одного со мной мнения. При первых родах он участвовал, но не совсем по своей воле — как я уже говорила, роды были скоротечные, мы были к ним не готовы, а врачи опоздали… И для него это был тяжелый опыт, потому что физиологически он тяжело это переносил, в тот момент он был, конечно, не готов к подобным переживаниям. Поэтому, когда я рожала второго ребенка, он не присутствовал на родах, но эмоционально, конечно, поддерживал меня.
Мне не хотелось бы никому навязывать какой-то стереотип, что такой опыт, как у меня, должен быть у всех, ни в коем случае, я повторяю, что этот опыт всегда уникален, в этом и есть чудо — каждый случай рождения человека подтверждает его уникальность перед лицом Бога, как образа и подобия Божия. Я вижу, насколько все дети разные. Я не хочу сказать, что дети, которые рождаются в воде, или которые рождаются дома, что они особо одаренные, особо способные, я бы так ни сказала. Мне кажется, что это не так — они такие же разные, как любые рождающиеся.дети. И все зависит от того, как мы к ним отнесемся, будем мы проводить это личностное начало — оно будет расти, не будем — оно не будет расти. Но, вот «задел», который формируется в процессе этого рождения, конечно, он создается.
У меня дети очень разные, совсем не похожи друг на друга, и тем интересны. Я заметила одну такую вещь, мне кажется, что это тоже интересный опыт, если понаблюдать каждой маме над этим — очень часто современная женщина, рождая ребенка, воспринимает его как существо, которое необходимо программировать. Например, он должен быть похож на моего папу, на моего мужа, на мою бабушку, или он должен быть хорошим музыкантом, он должен быть красивым, он должен то или это… И вот это вот «должествование» в нашем сознании по отношению к будущим детям программирует их на совершенно «наше» представление вещей. Я поняла, что этого делать нельзя. Потому что это действительно как-то навязывает, довлеет, и это говорит о том, что мы в нем уже личность не признаем. А вот если мы встанем на точку зрения, что у него уже изначально все заложено, нечто такое в свернутой форме, то вот это правильное понимание вещей позволяет раскрыть в нем то, что уже в нем есть. С первым ребенком у меня уже был негативный опыт, я навязывала ему то, что он должен быть такой, такой и такой. И мне кажется, в этом плане и отношения с ним более сложно развиваются и психологически, и эмоционально, и несколько парадоксально как-то все это складывается. А с третьим ребенком, которого я уже изначально и поняла, и восприняла как личность, имеющую свое внутреннее саморазвитие, которое я могу только описывать, контролировать, каким-то образом поучавствовать в этом, — сразу увидела совершенно другой результат. Ребенок более спокоен и эмоционально, и физически, он более цельное существо, вот это я заметила, что в нем какая-то такая цельность, и она проявляется без моего участия. То есть, мое участие в том, чтобы поддерживать этот огонь бытия в нем.
Мне кажется, никакое медицинское учреждение, никакой врач акушер или гинеколог, или опыт лежания в роддоме никогда этого понимания не даст. И я думаю, кто в этом нуждается, кто в этом чувствует потребность, он всегда, конечно, к этому пути придет. У кого-то она созревает, эта потребность, у кого-то она еще в стадии установления, у кого-то она вообще не является необходимым элементом его существования. Тут всегда есть свобода выбора. Но я считаю, что для меня этот опыт уникальный и предельно позитивный.
Хотелось бы еще сказать пару слов о рождении ребенка именно в воде. Я считаю, что это уникальное открытие. Опять же не хочу обобщать, но лично для меня это так. Я сама плавать не умею, воды, в принципе, изначально, панически боюсь. Но, как ни странно, именно рождение ребенка в воде и все, связанное с водой, воспитало во мне совершенно особые чувства, я почувствовала в воде ее животворящую силу. И у меня все эти страхи исчезли.
Я, конечно, не могу полноценно сравнить роды обычные и водные, потому что я только первого ребенка рожала без воды, но это были скоротечные роды, за пятнадцать минут, я тогда даже не успела ничего осознать. Но я знаю, как хорошо было с водой, интуитивно я чувствовала, что это для меня наиболее комфортное состояние. И в этом состоянии намного проще расслабиться, а умение расслабиться очень важное условие рождения ребенка. Это все исследователи говорят, и это стало общеизвестным, что возможность мышечного расслабления оно, в конце концов, понижает риск всяких патологий, разрывов и прочих неприятных вещей. А большинство людей не могут, не умеют расслабиться, т.к. боятся боли, страх боли вызывает «зажим» и все вытекающие из этого последствия. Но в данном случае вода стимулирует расслабление, такие простые вещи вот так незаменимо нам служат.
И очень важно то, что в момент рождения происходит переход ребенка из водной среды в водную среду. Мне кажется он наиболее логичный, мне изначально очень понравилась эта идея, потому что, когда думаешь о ребенке, хочется его максимально обезопасить в родах. И вообще вода делает этот процесс более логичным, более последовательным, более естественным. (См. также Значение воды в родах.)
Может быть, 90% населения считает, что в роддоме нормально все должно быть, но мы живем в ту эпоху, когда наука перестала быть панацеей от всех бед, мы живем в эпоху кризиса гуманистической культуры, наука одна из составляющих этого кризиса, а медицина — одна из составляющих науки. В медицине основополагающим является человеческий фактор и, конечно, не стоит на нее смотреть как на панацею от всех бед. Я считаю, что в состоянии общего кризиса самой гуманистической культуры, медицина тоже в кризисе, у нее нет самих ценностей, ради чего она действует.
Я не хочу сказать, что все медицинские структуры, все их наработки плохие, потому что они хороши для материального уровня, т.е. для того уровня, который мы воспринимаем как вещественный, где участвует только чувственность, как рефлекс у амебы, рефлекс у собачки — ей позвонили в звоночек, и у нее слюна потекла. Наука, она по этому принципу действует, она живой организм, как рефлекторный, рассматривает, и здесь нет присутствия духа вообще, чистая физиология. Поэтому, все эти механизмы работают до тех пор, пока мы рассматриваем только тело, и пока с телом исключительно мы и работаем, как с вещественной структурой, то оно реагирует должным образом. Например, воду можно чистить до бесконечности, она будет дистиллированной водой, но, сами же ученые утверждают, что дистиллированная вода не является живительной водой, она не полезна. Почему она не полезна? Потому что настоящая вода, живая, она структурирована, оказывается. У медицины, у нее тоже есть свои ограничения, в какой то период считали, что необходимо делать одно, потом — совсем другое… Это опыт человеческий, он всегда ограничен, сегодня он признан, в следующий момент он может оказаться патологичным. Человек развивающееся существо, это незавершенное существо, в нем что-то происходит, а наука, она характерна тем, что когда она совершается как система, она уже в себя не впускает. Это даже известные исследователи структур научного знания говорят, что в этом смысле наука ведет себя предельно агрессивно. Как только она формируется в структуру, она все отвергает, все, что сверхнаучно, вне научного знания, и оно пробивается очень сложно, создаются целые научные школы, которые противостоят различным нововведениям. Поэтому мне кажется, что этот аспект самый серьезный, пока человек способен себя исключительно воспринимать, как социальное животное — медицина здесь может делать все, что она хочет. И, в общем, она будет права, наверное, потому что я свободно отдаю себя в руки той структуре, которая также меня воспринимает как социальное животное. Но, как только я говорю, что я не просто социальное животное, но я еще и образ и подобие Божие, то мне необходимо включать еще какие-то аспекты в эти вопросы. И эти моменты включают в себя нечто большее, тем более, если связаны они с рождением ребенка, поэтому я не могу здесь полностью опираться на какие-то опыты, они приходят не из структурных знаний, уже сформировавшихся. Новый опыт, новые открытия, они приходит из каких-то необычных откровений. Вот, например, пришло откуда-то это знание, что женщину во время родов надо положить в воду? Ведь медицина к этому выводу ни теоретически, ни практически не пришла. А человек сам приходит к этому, интуитивно чувствуя, что здесь нужно так. Наверное, тут срабатывает определенная близость человека к природе.
Поэтому есть противоречия, но эти противоречия естественного развития жизни, нашей культуры, в которой мы внутренне находимся, нам некуда деваться. Но, я не думаю, что все действия медиков абсолютно попадают под ранг правильных и истинных, именно потому, что человеческое знание ограничено, оно не может претендовать на абсолютное, целое, но с другой стороны, если мы все так будем рассуждать, авторитет науки будет вообще нулевой. Тогда тоже может наступить хаос.
Возвращаясь к моему опыту домашних родов: у меня оба раза были в родах определенные сложности — не отделялась плацента. В медицинских учреждениях в подобных случаях дают общий наркоз и делают ручное отделение плаценты. Это считается довольно непростой операцией, и женщине после нее делают курс антибиотиков, что не может не сказаться пагубно и для нее, и для ребенка. А здесь мы справились дома, сами, без всяких наркозов. Я доверяла своему акушеру на 100%. Для меня, например, это большой поступок, серьезный, такое доверие, я всегда жила на самодоверии. Это гуманистическая черта — человек на себя только надеется. Чем более сильный человек, тем более он самодостаточный, а довериться кому-либо — это было для меня большим шагом. И здесь не может быть альтернативы, это только доверие и профессионализм акушера. Я могла наблюдать, как акушерка относилась к этому делу, это было видно. Поставить это на поток невозможно, в этом и состоит уникальность домашних родов. Соучастие, это такая своего рода религия, содействие некоторое, когда что-то происходит совместно, это необыкновенно важная вещь.
Мой младший сын родился с весом пять килограмм, рожать его было очень непросто, сложная была ситуация в родах, и мы вдвоем с акушеркой, один на один, больше помочь некому. И вот именно в таких ситуациях начинаешь ощущать, как все это происходит с Божией помощью. Этот акт одухотворен, в этом вся ценность и состоит, я бы никогда не рожала детей, если бы этого момента не было. Именно Дух помогает совершать поступки, которые, казалось бы, выше твоих сил. Это соприкосновение с Духом во время родов. Это единственный, уникальный момент жизни, и мало кто его пережил.
И еще один уникальным момент для меня является то, что эта связь с акушером, она начинается задолго до родов и не заканчивается после родов. Ирина — крестная мать одного из моих сыновей, мы поддерживаем эту ниточку, возникшую в момент сопереживаний, несмотря ни на какие разногласия, занятость. Что-то зародилось общее, какое-то уже кровное родство.
Если люди хотят со мной пообщаться по этому вопросу — вот мой электронный адрес: bourlaka@mail.ru. Я настолько чувствую себя уверенно и спокойно, у меня есть все аргументы и за, и против, что я готова выслушать другую позицию и поделиться своей. Я считаю, что эти два события — рождение моих детей — в жизни были самые интересные. Не сравнить даже с кандидатской диссертацией, которую я защитила в июне, хотя шла к этой защите целых 20 лет…
Вера Дорн. Мне тридцать три года, я гражданка Германии, закончила институт иностранных языков, инострановедение. Моя профессия — переводчица русского языка. Живу в России уже почти десять лет, гражданский брак, двое детей.
Информация о домашних родах впервые попала ко мне еще в Германии — у меня там есть подруга, у которой четверо детей, двоих из них она родила дома. Наверное, тогда, после общения с ней, у меня впервые зародилась эта мысль. Когда я была беременна первым ребенком уже здесь в России, я хотела рожать дома, но меня отговаривали, муж тоже не был уверен — боялся, что мы не справимся сами. Многие говорили: первые роды, не знаешь, что будет, лучше в больницу, там профессиональное оборудование…
А мы в тот момент занимались покупкой квартиры, и когда мы пришли смотреть очередной вариант (кстати, его мы и выбрали и здесь сейчас живем), хозяин квартиры сказал, что они здесь, в этом доме рожали своих детей. Я тогда сразу подумала: «А может, и мне тут родить?!» Но тогда нас все-таки уговорили рожать в больничных условиях, все-таки уверенности еще не было. Но когда я забеременела второй раз, у меня снова появились все эти мысли, но я не знала, куда обратиться, у кого спросить. Я уже понимала, что не хочу идти ни на какие курсы, не хочу никакого врачебного вмешательства. Я с ужасом думала, что в роддоме опять заставят лежать на спине во время схваток — а это страшно неудобно и болезненно ─ снова будут кричать на меня: «Рожай, не ори, для ребенка это плохо», и опять будут резать. Самое страшное, когда тебя кладут на спину: схватки ужасные, и ты совершенно беспомощной себя чувствуешь, ничего не можешь сделать, безысходность какая-то. Хочется двигаться, хочется что-то делать, положение менять, чтобы было легче, а на спине ничего не сделаешь. Даже на животе, наверное, можно еще руками как-то двигать, а на спине уже ничего. Меня это очень не устраивало, я боялась, но все акушеры в один голос говорили, что так надо, что, если что-то не так, именно это положение необходимо и т. п. В общем, надо лежать на спине. Ну, надо, значит, надо. И тем более мне обидно было, потому что я знаю — в Германии уже давно не так: женщина может сама выбрать, как, в каком положении рожать, даже в больнице. Слава Богу, что разрешили мужу быть со мной, иначе я бы просто там совсем одна была. Потому что врачи придут, посмотрят, скажут: «Дыши быстро», ─ и уходят, а я чувствую себя так глупо... Если бы они со мной дышали, это была бы еще какая-то поддержка, а так я лежу одна и не вижу смысла в том, что они мне сказали делать, не вижу, что мне это как-то помогает, не вижу, никто не скажет, почему. Объяснений не было, и такое ощущение, что помогать мне тоже было некому. Ощущение, что очень глупо все и непонятно, зачем мне все это делать. Не было помощи ни человеческой, ни профессиональной. Воды у меня уже отошли, и ускорять процесс не нужно было, поэтому врачи сказали, что со мной им делать нечего. Единственное, они ругались, что я так кричу, говорили, что плохо для ребенка, ему мало будет кислорода. Но я не могла по-другому себя вести в этой ситуации — я лежу на спине, ужасные схватки, и я ничего не могу сделать, безысходность такая, что выход был один — орать. Чтобы просто пережить этот момент, чтоб пережить боль. Не могу сказать, что было страшно больно, но было что-то очень сильное, такое переживание мощное, а я лежу на спине, шевелиться нельзя, ничего не могу сделать, такая беспомощность страшная… Мне вначале разрешили на каком-то стуле посидеть, там было полегче, ну, а потом как положили, так и все — вставать нельзя. А я смотрю на этот стул — так мне хочется туда, а меня не пускают…
Вообще-то у меня была договоренность с конкретной акушеркой из этого роддома, что она будет принимать у меня роды. Но было 9 мая, вечер, праздник. Я когда позвонила ей и сказала, что у меня, наверное, схватки, она ответила, что завтра я должна придти к ней на прием, и она мне пропишет какое-то лекарство. Я сижу дома, схватки все сильнее, я абсолютно интуитивно пошла и легла в ванну с водой — на какое-то время стало легче, а потом опять все сильнее… Я позвонила ей снова, и она сказала, чтоб я ехала в роддом. Но почему-то она никого не предупредила в этом роддоме, что мы приедем, и меня еще полчаса обо всем расспрашивали и заполняли карту. Я уже ору от боли, а они мне: «Здесь орать нельзя. Какую страховку будете оформлять?» А у меня уже в глазах темно, я вообще уже не понимаю, о чем меня спрашивают, а они полчаса от меня добивались ответа о том, какую страховку я хочу. Роды были скоротечные, так что моя акушерка не успела вовремя приехать. Я не хочу обвинять или ругать медперсонал — там были очень милые, хорошие люди — акушеры, сестры, но у меня вот так все вышло…
В общем, во второй раз всего этого повторять совсем не хотелось. Я так боялась, что опять мы не успеем, что снова будут скоротечные роды и весь этот ужас.
Я решила — пусть все будет, как будет, все должно как-то само устроиться.
Так и вышло — буквально за две недели до родов закрывают тот роддом, где я рожала первого ребенка и где (я уже смирилась с этой мыслью) собиралась рожать второго. Что делать? Идти в соседний, но там очень дорого, потому что я гражданка Германии, ехать в другой район я боялась, потому что могла не успеть, ведь роды могут проходить опять быстро…
У меня есть приятельница, она рожала дома, роды у нее были непростые, она в свое время рассказывала мне об этом, но мне тогда казалось все это слишком экстремальным, и хотя я уже думала о том, что хотела бы рожать дома, но все отговаривали, да и меня саму пугали все эти истории. Но когда роддом закрыли, я позвонила своей подруге и взяла у нее телефон ее домашней акушерки. Решила — позвоню, поговорю, познакомлюсь, а там видно будет. И после первой встречи было такое легкое чувство, что все вопросы, которые так волновали меня, совершенно отпали. Правда, сначала меня муж атаковал своими сомнениями, боялся, наверное. Но я выдержала, это для меня тоже знак был, что все идет нормально. Потому что, если что-то не так, то от его сомнений и я бы тоже стала сомневаться. И постепенно моя уверенность ему передалась.
Когда я смотрела у моей акушерки фильм о домашних родах, я подумала: вот здорово, что так тоже можно рожать! Правда, у меня все равно не совсем так получилось — роды тоже были быстрые, и схватки были тяжелые. За несколько дней до родов у меня были предвестники, я уже готовилась, созванивалась с акушеркой. Она меня посмотрела, сказала, что уже не больше недели. А чувствую, что уже все близко, что уже у меня такая слабость. Я старалась держать физическую форму во время беременности, мне не хотелось чувствовать себя больной, я ходила в баню (см. «Почему мы ходим в баню»), в бассейн каждую неделю, проплывала по два километра за три дня до родов. А тут чувствую слабость, и ощущения такие сильные, предчувствие. Я поехала вечером в баню, но уже было такое чувство, что мыться не могу. А утром я в половине шестого проснулась, потому что пробка отошла, и схватки уже появились более–менее регулярные. Когда схватки стали усиливаться, я легла в ванну. В воде схватки стали не такие частые, но когда я выходила из ванны, чтобы позвонить акушерке, схватки снова усиливались. Потом отошли воды, меня немного смутило то, что воды были зеленые, я знаю, что это нехороший признак, но тогда как-то не было страшно, даже смешно почему-то. Позвонила моя акушерка, я ей сказала, что воды отошли. Она сказал: «Все понятно, еду». Спросила, дома ли муж. А он в это время с дочкой гулял (Нине в тот момент было два года пять месяцев). Ему я тоже позвонила, сказала, чтобы они возвращались, и пошла в ванну.
Потом домой вернулись с прогулки муж и дочь. Мы уже не успевали никуда ее отправить, так что она активно включилась в помощь мне: гладила мой живот, дышала со мной вместе «по-собачьи», терла мне спину, а когда схватки усилились, и я стала стонать, она тоже стала покрикивать вместе со мной, но не сильно и без всякого страха.
Приехала моя акушерка. Интересно, что она тоже сказала мне дышать «по-собачьи», то есть часто, но если в роддоме мне казалось это бессмысленным, и я совершенно не могла себя заставить это делать, то дома, лежа в воде и дыша подобным образом, я чувствовала, что это приносит пользу. У меня уже было почти полно открытие.
Потом начались потуги такие же быстрые и стремительные, как схватки. Порыв был такой сильный, тяжело конечно было, но все-таки здесь можно было принять в воде любое положение, держаться за ванну, я даже по воде колотила руками в те моменты, когда совсем было невмоготу. И вот, я почувствовала, что голова уже выходит. Это был самый напряженный момент и по силе потуг, и по силе всех ощущений. Это очень сложно описать словами, когда ты понимаешь, что все силы напряжены, что ощущения уже на пределе, но осознаешь, что это очень важный момент — рождается голова твоего ребенка, ты должна все для него сделать, помочь ему. Акушерка моя мне говорила, что часто у женщины во время родов сознание просто «отключается». Я тогда хорошо это поняла, и очень для меня было важно в тот момент, что сзади меня поддерживал муж, а передо мной стояла моя акушерка и просто говорила мне, что мне делать, просто диктовала мне мои действия, и я их механически выполняла, и действительно могла себе позволить «отключить» голову, потому что знающий человек руководил мною, и могла полностью сосредоточится на процессе. Мне кажется, в роддомах врачи как-то упускают этот момент — они просто уходят и оставляют женщину одну, а ей нужен руководитель, кто-то, кому она смотрит в глаза и может следовать за каждым его словом.
Муж меня держал, и я рожала почти стоя, акушерка следила за моим состоянием, руководила потугами — здесь посильней надо потужится, а тут чуть-чуть — потому что она рукой контролировала состояние промежности, чтобы старый рубец не разошелся.
И вот — девочка родилась! Первый момент у меня был очень сложный — я увидела, что ребенок синий, и испугалась, что он не дышит. Но потом я увидела, что она шевелится, открывает ротик. То есть, у нее была какая-то степень асфиксии из-за таких стремительных родов, но все, к счастью, обошлось благополучно. Акушерка облила ее водичкой, потом мы просто дали ей в воде поплавать, отдохнуть, потом уже к груди приложили — девочка начала сосать. Был еще момент, когда послед долго не отделялся — мы ждали, наверное, минут пятьдесят, но потом, слава Богу, он родился. Часа два я пролежала в ванне, кормила девочку, потом она уснула. Меня тоже кормили, потом помыли меня — это было так приятно: просто по-человечески помыться. Потом мы вышли, я положила девочку в кроватку, никто никуда не вез меня на каталке. Акушерка наложила мне швы на промежность. Я сама легла в кровать. Конечно, я чувствовала себя смертельно уставшей, уже трудно было оценивать ситуацию, просто хотелось отдохнуть.
На следующее утро я встала и пошла в душ. И тут я подумала: «Как хорошо, можно просто голышом идти в душ и никто не скажет тебе, что это нельзя, и тебе не страшно, что ты можешь какую-нибудь гадость в туалете подхватить, как меня пугал врач в роддоме».
В общем, я не могу сказать, что мои вторые роды проходили легче, чем первые, но у домашних условиях было несколько моментов, которые все-таки их скрашивали. (См также Домашние роды.) Во-первых, это вода, в ней было и легче, и приятней (См. Значение воды в родах.), во-вторых, то, что кругом близкие люди, никуда не надо спешить, никто на тебя не кричит, атмосфера более спокойная и уверенная, в-третьих, то, что рядом с тобой каждую секунду акушерка, человек, которому ты доверяешь и который помогает тебе во всем, а в-четвертых, было просто приятно, когда после родов за тобой ухаживают, моют, кормят. И еще очень важный момент — близость с ребенком. В роддоме мне все время говорили, что я должна пеленкой ребенка от себя отгораживать — иначе я могу его чем-нибудь заразить. И это было для меня так странно — как будто я какая-то грязная для своего ребенка. А тут было совсем по-другому: мы лежали вместе в кровати, и уже на следующий день можно было пойти и полежать вместе в ванне. Ребенок от этого ближе, не боишься, что ты его чем-то заразишь, и все так естественно. Принципиально другое отношение. Именно это я очень сильно чувствовала, что в роддоме отстраняют от тебя ребенка, а тут он близко, постоянно этот близкий контакт, кожа к коже, и такое ощущение, что ребенку от этого хорошо.
Девочки мои подрастают. Мы ходим с ними в баню, они не боятся холода, ходят босиком. То есть, мой первый ребенок хоть и родился в роддоме, но дальнейший его путь развития другой, домашний. Мы стараемся вести здоровый образ жизни и так воспитывать своих девочек.
Наверное, мне были даны первые роды в роддоме, чтоб я могла сравнить, чтоб я могла кому-то рассказать о своем опыте.
Естественные роды, стимуляция и анестезия
Отошли воды, а схваток нет! (Подтекание вод при беременности)
Дискоординация предвестниковой деятельности
Пупочная грыжа, обработка пупка новорожденного
Все заметкиО книге "Родиться по собственному желанию". Предтеченская Ю.М.
О книге "Родиться по собственному желанию". Комова М.Е.
Агаша. Водянка мозга (гидроцефалия).
Ребенок как самодостаточная личность
Сравнительный опыт гражданки Германии
Домашние роды в семье докторов
Все отзывыНа второй день Рождества Христова на Руси широко отмечался праздник Бабьи Каши, посвященный повивальному делу.
Владимир Зверев. О рождении свыше
Меня унесли сразу после того, как достали. Матери сказали, что ребёнок жить не будет. Отец писал ей записки типа: не переживай… - этот умрёт, что поделаешь… родим другого.
Джанна Джессен: Я родилась в результате аборта.
Джанна Джессен родилась в 1977 году в результате солевого аборта. Страдает ДЦП, Известный оратор, она посвятила всю свою жизнь проповеди жизни и борьбе за права нерожденных детей.
Методическое письмо Минздравсоцразвития России №15-4/10/2-6796 от 13 июля 2011г.
Об организации работы службы родовспоможения в условиях внедрения современных перинатальных технологий.
«Роды дома с акушеркой могут стать легальными»
считают юристы МОО "МАМА", обсуждая вопрос создания службы специализированной частной скорой помощи.
Проблема восстановления здоровой семьи.
Т.А.Малышева. Акушер-гинеколог. Доктор философских наук. Доклад прочитан на конференции в Институте Нравственности 18.04.06.
Православные традиции в родовспоможении
Н.А.Жаркин. Профессор, зав.каф. Медицинского Университета г.Волгограда Выступление на 1-й международной конференции «Православие и медицина», посвященной 125-летию со дня рождения Архиепископа Луки (Войно-Ясенецкого).
Здоровая беременность – здоровые роды
М.Е.Комова. Директор учебно-практического центра «Свобода. Творчество. Развитие». Круглый стол «Культура повивального дела в России», 9.12.2006г
Естественные роды, как духовный, психологический опыт.
А.Ю Гетманова., журналист, педагог. Круглый стол «Культура повивального дела в России», 9.12.2006г
Рождение человека с разных точек зрения
Т.А.Малышева. Акушер-гинеколог. Доктор философских наук. Круглый стол «Культура повивального дела в России», 9.12.2006г
Интервью газете «Родовая Земля»
На первый взгляд, все дети рождаются по собственному желанию. Или это не так?
Врачебный взгляд на домашние роды
Т.А. Бачурина, Врач-неонатолог (микропедиатр)
Все статьи
