Мертворожденный ( 310 роды )

*имена участников изменены*

1993 год

Настя и Сергей, по тридцать два года. Шестая беременность, вторые роды.

Когда она ко мне пришла на сроке тридцать недель беременности в клуб для подготовки, при осмотре обнаружила у нее узел на матке — интрамуральный субсеррозный узел на наружной поверхности в районе малого сегмента. Размер — со среднюю картофелину. В консультации ей сказали — это голова ребенка. Говорю:

— Хорошо, а это рядом что — еще одна голова ребенка?!

То есть, показывала Насте — посмотри, здесь мы можем нащупать голову ребенка, а рядом — еще что-то, за что можно подержаться рукой так же, как за эту голову. Говорю:

— Иди, делай УЗИ — это узел какой-то серьезный.

Она пришла на УЗИ, и ей сказали: «Миоматозный узел пять с половиной на шесть с половиной сантиметров по левому ребру в средней трети матки».

Что при таком диагнозе может быть: слабость родовой деятельности, ребенок неправильно может вставиться, потому что мешает этот узел.

Ну, так оно все и произошло…

Потом Настя мне рассказала, что незадолго до родов ей снится сон: ребеночек в коробочке лежит, она заходит в комнату типа палаты больничной, с правой стороны лежит подруга, с которой они в клубе вместе готовились, в баню вместе ходили, слева — еще одна девочка знакомая, которая уже родила, тоже из нашего клуба. Настя заходит в палату: окно впереди, перед окном стол, и на столе стоит коробочка, и в ней ее ребенок…

Когда ребенок отошел ко Господу, сразу стало понятно, что это за коробочка ей приснилась…

Я всё настаивала:

— Иди в больницу с такими диагнозами.

А она:

— Все, что нужно мне пройти, я хочу пройти дома, не хочу никакой больницы.

Роды длились сорок четыре часа. В течение этого времени я им регулярно советовала ехать в родильный дом, но они отказывались, говорили, что я могу уходить. Они меня не держали, не просили: «ты сиди с нами, ты должна», просто говорили мне: «В больницу мы не поедем, ты, если хочешь — иди, мы тут сами как-нибудь справимся». Ну, как тут быть? Чувствовала, что не могу уйти, ноги «не шли» отсюда, не могла просто так собраться и уйти — надо было оставаться с ребятами. Вот такое чувство, как хочешь в нем, так и разбирайся! Как можно против воли Божией идти, тем более на своем боевом посту…

У Насти была слабость родовой деятельности. Я выслушивала сердцебиение ребенка — оно было с перебоями. Делала им триаду по Николаеву — поддержка ребенка, профилактика асфиксии. Сердцебиение налаживалось.

Долго ребенок не мог головку вставить — узел врос во все слои стенки матки и мешал принять правильное положение. Потом все-таки вставился.

За время беременности Настя прибавила 20 кг, у нее было заболевание щитовидной железы. И еще: в двадцать недель беременности, у Насти была приоткрыта шейка матки. Доктор ее посмотрел и наложил шов по Виноградовой, т. е. зашил ей шейку, чтобы она удерживала беременность. Потом, когда начались предвестники, сняла ей этот шов, но шейка плохо раскрывалась, была ригидной. Это показывало, что данный шов был наложен ошибочно. Недели три – четыре Настя ходила с предвестниками, потом появилась регулярная родовая деятельность, которая давала динамику открытия родового канала. Но тут еще такие огромные узлы на матке! Подобные узлы предполагают первичную слабость родовой деятельности. А у нее была еще и вторичная слабость из-за усталости — ведь рожала она двое суток... Пришлось понемногу, «дробно» подкалывать «Окситоцин» для поддержания родовой деятельности.

Жили они возле храма князя Владимира. Это было на Сретение. Отсылала ее мужа к батюшке в храм. Там — дай Бог памяти — отец Валентин служил тогда в большой этот праздник — Сретение Господне. Господа встретили…

Сергей ходил, просил:

— Жена тяжело рожает, батюшка, помолитесь.

Даже Царские врата открывали. Батюшка крестом Сергея осенил, сказал:

— Все будет так, как Богу угодно.

Ребенок был живой — слышала его сердцебиение. Он плохо опускался, чувствовалось, что ему что-то мешало, и мы его подтуживали «с высоты». Вижу, родовой процесс идет — перестала подкалывать «Окситоцин», — думаю, сама вытужит — чувствую, что не дают мне ускорять потужной период. И вот, мы уже смертельно уставшие, и уже потуги. И на какие-нибудь 2 – 3 минуты между потугами просто отключаюсь, сижу рядом как бы в забытьи — и снова потуга. Ребенок идет, головка показывается. И только появится — и чпок! — как на резиночке обратно оттягивается, обратно уходит.

Чувствую, что меня как будто отстранили: «Не твоего ума тут дело. Сделала, что могла, помогла, чем могла, а теперь всё — сиди смирно». Отодвинули меня, отодвинули — как будто Небеса теперь сами будут разбираться, завершать дело. Исход этой ситуации уже был решен без нас…

И когда он все-таки родился, у него было трехкратное тугое обвитие вокруг шеи, белая асфиксия, ребенок не дышал…

Мальчик, 3’800, 54 см.

Кесарево Настя делать не захотела, отказалась ехать в родильный дом…

Я, конечно, стояла над этим ребенком — часа два его «раздышивала». Если бы мне сказали, что он оживет через пять часов — нашлись бы силы стоять еще пять часов, нагнувшись над ним, и дышать ему в рот и делать массаж…

Чувствовала, что будут роды очень непростые, и поэтому пригласила специалиста с капельницей, со всякими необходимыми растворами, чтобы после рождения провести ребенку терапию против асфиксии. Мы ввели весь набор медикаментозных препаратов от асфиксии, все, что делают обычно в роддоме — мы всё сделали. Но это не принесло никаких результатов.

Надо отдать должное Насте, она мне сразу сказала:

— Ира, не бери ничего на себя — это мое. Я знаю, что мне нужно через это пройти, — это мне наказание.

Потом она мне призналась:

— Я изменяла своему мужу со своим крестным отцом!..

…В общем, ребеночек родился бездыханный. Надо было вызывать врачей. Мы почему-то думали, что нужно быстренько вызвать «скорую», которая должна зафиксировать факт смерти ребенка, и сообщить в милицию, чтобы те составили акт и протокол. Вызвали «органы» — мы же не знали, что их можно не сразу вызывать. Сперва можно полы помыть, всё прибрать, попрощаться с ребенком, попросить у него прощения…

 

…Вышла на улицу, думаю: «Хоть глоток воздуха…»

Вышла… не знала, в каком городе нахожусь, как меня зовут, в какую сторону идти, где метро или что-то такое, на чем ехать надо — ничего не понимаю, — куда ехать?..

Как добралась до дому — это одному Богу известно. Прихожу домой в свою коммуналку. Дочка бросилась ко мне — двое суток меня не видела, — и как начала реветь:

— Мама, посмотри на себя — ты замученная, — ты же черного цвета!.. Что они с тобой сделали?!!

Это ей было двенадцать лет. Какая мама ушла, и какая мама пришла… Посмотрела на себя в зеркало: нечесаная два дня, в волосах сгусток крови.

Зашла в свою комнату, села на пол, взяла эту сумку свою акушерскую и всё поняла: «Никаких бутылочек больше, никаких систем, никаких этих «оживителей», которыми в медицине пользуются... Не нужно мне, это не мой путь и, если Богу будет угодно, ты хоть реанимацию поставь под окном, хоть две бригады реанимации поставь — если Господу будет угодно забрать ребенка в момент его рождения, Он незатруднительно все это сделает, и никакие капельницы и бутылочки не помогут».

Это я очень хорошо поняла, очень четко во мне сложилось это чувство.

Когда женщина приходит ко мне, говорю:

— Готовить тебя буду, подсказывать тебе буду, что нужно делать, помогать буду. Но чтобы спасать тебя вот этими растворами от Божией воли... Ну кому ж это дадено-то! Да никому это не дадено, чтоб спасать от Бога, от «пожурения» Его…

А тогда — сижу на полу, всклокоченная, вокруг бутылочки валяются... Думаю: «Как жить дальше? Как можно это пережить? И как это можно продолжать делать дальше?!» Думаю: «Не буду больше! Не буду больше! Не хочу!!!»

Но ровно через неделю, которую сидела без сил в прострации и думала о том, что не знаю, как дальше мне жить, когда решила, что никогда уже не смогу присутствовать на родах, меня призывают Марина и Володя:

— Не могла бы ты нам помочь?

Были нормальные, хорошие роды. Родили хорошую девочку: 3’250, 52 см рост. В своем блокноте написала: «311 роды» и буква «Н»— что означает «нормально». Было очень сложно начинать — всё как с нуля, но понимала — люди зовут, просят о помощи, — как им отказывать? Не имею права…

И потом дальше — 312-е прошли, 313-е, 314-е и так далее…

И далее было…